 Вернуться к началу
Желание Дали быть признанным в обществе, которое, в
сущности, было равнодушным к искусству, особенно современному, вызвало в нем
его естественную склонность к привлечению к себе внимания. Именно в это время,
около середины 1930-х, художник начал создавать сюрреалистические объекты,
ставшие его самыми известными произведениями. Из парикмахерского манекена он
сделал бюст, положив на него французский батон и чернильницу. Затем последовал
шокирующий и вызывающий смокинг - афродизиак, увешанный бокалами для вина.
Другими его памятными работами были "Телефон - омар", созданная в
1936 году композиция, и шокирующий "Диван-губы Маэ Уэст" (1936-37):
деревянная рама, обтянутая розовым атласом.
Но больше всего внимания к Дали привлекли не эти странные
предметы, а его лекция в Лондон Групп Румз, Бэрлингтон Гардэнз в июле 1936
года. Она проводилась в рамках Международной выставки сюрреалистов. Художник
появился в костюме водолаза - глубоководника. "Так будет удобнее
опускаться в глубины подсознания", - сохраняя полную серьезность, сказал
художник и был встречен шумными аплодисментами. К сожалению, он забыл
прихватить с собой дыхательную трубку и во время лекции стал задыхаться, начал
отчаянно жестикулировать, вызвав страх и растерянность у аудитории. Это было не
совсем то, что задумывал Дали, однако внимание широкой публики было привлечено
к первой выставке сюрреалистических работ, проводимой в Лондоне, в галерее на
Корк-стрит. Выставка, пользующаяся огромной популярностью, проводилась
американским коллекционером Пегги Гуггенхайм. Кроме рекламы выставки, инцидент
с костюмом водолаза привлек к Дали внимание издателей журнала "Тайм":
на обложке последнего номера 1936 года была помещена его фотография. Под
фотографией, сделанной Маном Рэем, был следующий комментарий: "Горящая
сосна, архиепископ, жираф и облако перьев вылетели из окна".
Мисс Гуггенхайм стала вторым меценатом Дали из богатых
нью-йоркских покровителей художников (до этого он читал лекции о сюрреализме в
Музее современного искусства Нью-Йорка в 1935 году). Вскоре эти меценаты стали
его самыми горячими сторонниками.
Возвращению Дали в Испанию после лондонской выставки
сюрреалистов в 1936 году помешала гражданская война, начавшаяся с восстания
генерала Франке и верных ему войск против народного правительства.
Правительство было вынуждено бежать в Валенсию, а затем,
Страх Дали за судьбу своей страны и ее народа отразился в
его картинах, написанных во время войны. Среди них - трагическая и ужасающая
"Мягкая конструкция с вареными бобами: предчувствие гражданской
войны" (1936). Чувства, выраженные Дали в этой картине, сравнимы с
ошеломляющей "Герникой" Пикассо.
 "Мягкая конструкция с варёными бобами"
Хотя Дали часто выражал мысль о том, что события мировой
жизни, такие как войны, мало касались мира искусства, его сильно волновали
события в Испании. Свои непреходящие страхи он выразил в "Осеннем
каннибализме" (1936), где переплетенные пальцы едят друг друга. Ужас
художника смягчен здесь привычным пейзажем Кадакеса на втором плане как
выражение мысли о том, что такие события, даже гражданская война, преходящи, а
жизнь все равно продолжается.
Комментарий Дали гражданской войны в Испании был назван
просто "Испания". Картина была написана в 1938 году, когда война
достигла кульминационного момента. На этой двусмысленной, параноидально -
критической работе изображена фигура женщины, опирающейся локтем на комод с
одним открытым ящиком, из которого висит кусок красной ткани. Верхняя часть
тела женщины соткана из маленьких фигурок, большая часть которых - в
воинственных позах, напоминая о группах Леонардо да Винчи. На втором плане
изображена пустынная песчаная равнина.
Многие друзья Дали стали жертвами гражданской войны на его
родине. По привычке он старался не думать о плохом. Одним из способов забыть
была анестезия разума, для которой идеально подходил сон. Это отражено в
картине "Сон" (1937), где художник создал один из самых сильных
образов. Голова без туловища покоится на непрочных подпорках, которые могут
обломиться в любой момент. В левом углу картины изображена собака, которую тоже
поддерживает подпорка. Справа вырастает деревня, похожая на одну из деревень
побережья Коста Брава. Остальное пространство картины, кроме далекой маленькой
рыбацкой лодки, пусто, символизируя беспокойство художника.
Во время гражданской войны в Испании в 1937 году Дали и
Гала посетили Италию, чтобы посмотреть работы художников эпохи Возрождения,
которыми Дали больше всего восхищался. Они также побывали на Сицилии. Это
путешествие вдохновило художника написать "Африканские впечатления"
(1938). Семейная пара вернулась во Францию, где ходили слухи о скорой войне в
Европе, и нашла время, чтобы еще раз побывать в Соединенных Штатах в первой
половине 1939 года.
В другой группе картин, где проявилась тревога Дали по
поводу явно приближающейся мировой войны, использовалась телефонная тема. В
"Загадке Гитлера" (около 1939) изображены телефон и зонтик на
пустынном пляже. Картина намекает на неудачную встречу премьер-министра
Великобритании Невилла Чемберлена с Адольфом Гитлером. Как в "Возвышенном
моменте", так и в "Горном озере", написанных в 1938 году, художник
использовал (кроме телефона) изображение костыля, типичный для Дали символ
дурных предчувствий.
Сразу же после начала войны в сентябре 1939 Дали оставил
Париж и отправился в Аркашон, что на морском побережье южнее Бордо. Отсюда Гала
и он перебрались в Лиссабон, где среди бегущих от войны они встретили
знаменитого дизайнера Эльзу Скьяпарелли, для которой он уже разрабатывал платья
и шляпы, и кинорежиссера Рене Клера. После оккупации во Франции в 1940 году
Дали уезжает в США, где открывает новую мастерскую.
Тем временем за картины Дали выкладывали крупные суммы.
Анаграмма "Авида Долларз" была сделана в 1941 году из имени
Сальвадора Дали Андре Бретоном как насмешка над суетой Дали по поводу
зарабатывания денег. Но в ней скрывалось что-то, гораздо большее, чем укол зависти,
вызванной растущим успехом Дали, взлет которого начался в 1936 году, и
удивительно теплым приемом, оказанным художнику в Соединенных Штатах как
богатыми меценатами, так и простыми зрителями.
Популярность картин Дали объяснялась отчасти тем, что они
выглядели как работы старых мастеров, старательно и на совесть сделанные. Важно
было и то, что их написал человек, хоть иногда и эксцентричный во время своего
появления на публике, но симпатичный, воспитанный, хорошо одетый и, скорее
всего, не революционер и не коммунист.
Но главная причина популярности Дали в Америке была в
другом. В художественных кругах Европы Дали не считали серьезным претендентом
на корону эстета, так как он был погружен в экзотерические теории искусства. Но
в США, где искусство еще руководствовалось традиционными установками и за
традиционным европейским искусством охотились миллионеры и короли бизнеса, Дали
встречали с энтузиазмом. Его картины, хоть и с загадочным содержанием, были
доступны для визуального восприятия, так как на них были изображены понятные
предметы, поэтому эта импульсивная личность, всюду отталкиваемая и всех
раздражающая в Европе, была принята в Соединенных Штатах, которые гордились
своими откровенными, твердохарактерными, всеобъемлющими персоналиями и
шоуменами.
Дали и Гала нехотя покинули Европу, но вскоре удобно
устроились в Фридриксбурге, штат Вирджиния, в Хэмтон Мэнор, в доме Карее
Кросби, авангардного издателя. Здесь Гала начала вить для Дали уютное
гнездышко, реквизировав библиотеку и заказав необходимые для живописи
принадлежности из близлежащего города Ричмонда.
Спустя год Дали и Гала переехали с миссис Кросби через
Соединенные Штаты в Монтерей, неподалеку от Сан-Франциско, штат Калифорния. Дом
в этом городе стал их основным прибежищем, хоть они и жили подолгу в Нью-Йорке,
купаясь в роскоши. За восемь лет, проведенных Галой и Дали в Америке, Дали
нажил состояние. При этом, как утверждают некоторые критики, он поплатился
своей репутацией художника.
В мире художественной интеллигенции репутация Дали всегда
была невысокой. Он не только вел себя вызывающе, что приносило ему какие-то
рекламные дивиденды, но рассматривалось любителями искусства как простое
кривляние для привлечения внимания к своим работам. Во время поездки в Америку
Сальвадор Дали показал встречавшим его репортерам картину, где была изображена
его обнаженная подруга Гала с бараньими отбивными на плечах. Когда его
спросили, при чем здесь отбивные, он ответил: "Все очень просто. Я люблю
Гала и люблю бараньи отбивные. Здесь они вместе. Отличная гармония!"
Большинство художников и любителей видели искусство того
времени как поиск нового языка, при помощи которого нашли бы свое выражение
современное общество и все новые идеи, которые в нем рождаются. Старая техника,
как в литературе, так и в музыке или пластических видах искусства, по их
мнению, не подходила для двадцатого века.
Многим казалось, что традиционный стиль письма Дали не
сочетался с работой по поиску нового языка живописи, отразившейся на картинах
таких мастеров двадцатого века как Пикассо и Матисс. Однако у Дали были
последователи из числа европейских любителей искусства, особенно тех, кто
интересовался движением сюрреалистов, кто видел в его работах уникальный способ
выражения скрытых частей духа человека.
Читать далее
| 