Вернуться к началу
Женитьба на Гале пробудила в Дали неистощимую фантазию и
новую неисчерпаемую энергию. В его творчестве начался плодотворный период. В
это время его личный сюрреализм полностью превозобладал над нормами и
установками остальной группы и привел к полному разрыву с Бретоном и другими
сюрреалистами, которые в 1934 году исключили уже известного живописца из своего
движения, объявив, что "он проявляет нездоровый интерес к деньгам и
повинен в вульгаризаторстве и академизме".
Теперь Дали никому не принадлежал и утверждал: "Сюрреализм
- се муа" ("Сюрреализм - это я").
Между 1936 и 1937 годом Сальвадор Дали пишет одну из самых
известных картин "Метаморфоза Нарцисса". Это была его самая удачная
картина того периода с двоякими образами. На первый взгляд кажется, что на ней
изображены конечности двух фигур на обычном фоне. Но затем можно заметить, что
конечности в левой части картины принадлежат фигуре человека, частично скрытого
в тени и смотрящегося в воду, которая отражает его изображение, - изображение
Нарцисса. Справа - набор похожих форм, но теперь конечности - это пальцы,
держащие яйцо, из трещин которого вырастает цветок нарцисса.
 Одновременно выходит его литературная работа под названием
"Метаморфозы Нарцисса. Параноидная тема. "Кстати ранее (1935 г.) в
работе "Покорение иррационального" Дали сформулировал теорию
параноидально-критического метода. Этот метод - единственная возможность
получить то, что он называл иррациональным знанием, и пояснить его. Художник
был твердо убежден, что для того, чтобы освободить глубоко запрятанные мысли,
был необходим разум сумасшедшего или кого-нибудь, кто из-за своего так
называемого сумасшествия не был бы ограничен стражем рационального мышления, то
есть сознательной частью разума с ее моральными и рациональными установками.
Человек, находящийся в таком бреду, утверждал Дали, не был ничем ограничен или
скован и потому просто был вынужден быть сумасшедшим. Однако, как уверял Дали
своих зрителей, разница между ним и сумасшедшим была в том, что он не сошел с
ума, следовательно, его паранойя была связана с критической способностью.
Ключом к миру Дали был Зигмунд Фрейд, чьи исследования
подсознательных сексуальных травм у своих пациентов с помощью психоанализа
широко раскрыли двери человеческой души. Это было таким же шокирующим и
невероятным событием, как и открытие Чарльза Дарвина полвека тому назад. Для
Дали открытие подсознания имело три плюса: это порождало новые темы для картин,
позволяло исследовать и объяснить некоторые свои личные проблемы и было той
взрывчаткой, которая могла уничтожить старый порядок. Кроме того, это было
отличным средством рекламы творчества.
Дали был ярым поклонником идей Фрейда, еще в юности
проштудировав его «Толкования сновидений» и возлагал большие надежды на
освобождающую силу сна, поэтому принимался за холст сразу же после утреннего
пробуждения, когда мозг еще полностью не освободился от образов
бессознательного. Иногда он вставал среди ночи, чтобы работать. По сути дела,
метод Дали соответствует одному из фрейдовских приемов психоанализа:
записывание сновидений как можно скорее после пробуждения (считается, что
промедление приносит с собой искажение образов сна под воздействием сознания).
Доверие к иррациональному, преклонение перед ним как перед
источником творчества было у Дали абсолютным, не допускающим никаких
компромиссов. «Все мои притязания в области живописи состоят в том, чтобы
материализовать с самой воинственной повелительностью и точностью деталей
образы конкретной иррациональности». Это, по сути дела, клятва верности
фрейдизму. Считается и не без оснований, что именно Сальвадор Дали был чуть ли
не главным проводником фрейдистских взглядов в искусстве ХХ века. Не случайно
он был единственным из современных художников, кто сумел встретится с
престарелым, больным и замкнутым Фрейдом в его лондонском доме в 1936 году. В
то же самое время Дали удостоился одобрительного упоминания Фрейда в его письме
к Стефану Цвейгу - тоже случай уникальный, поскольку Фрейд совершенно не
интересовался современными ему течениями живописи.
Дали часто цитирует, перефразирует, пересказывает мысли
Фрейда в своем "Дневнике". К примеру, Дали пишет: "Ошибки всегда
имеют в себе нечто священное. Никогда не пытайтесь исправлять их. Наоборот: их
следует рационализировать и обобщать. После того станет возможным обобщать
их". Это одна из самых общеизвестных идей фрейдизма, согласно которой
ошибки, обмолвки, остроты - суть неконтролируемые выбросы кипящей, бродящей
материи подсознания, которая таким образом прорывает застывшую корку
"Эго". Не удивительно поэтому, что "Дневник" открывается
цитатой Фрейда. Дали относился к Фрейду, по сути дела, как к духовному отцу и
никогда ни в чем не проявил непослушания, не усомнился ни в одном слове.
По признанию Дали, для него мир идей Фрейда означал
столько же, сколько мир Священного Писания означал для средневековых художников
или мир античной мифологии - для художников Возрождения.
Дали заложил идею существования целого мира подсознания в
1936 году в своей картине "Предместья параноидально-критического города:
полдень на окраинах европейской истории". На этой картине, на первый
взгляд, изображен типичный город. Раздражающие детали сразу не вызывают чувство
удивления и шока. Однако вскоре зритель начинает понимать, что перспективы
отдельных частей картины не связаны друг с другом, что, впрочем, не нарушает
единства композиции. Изображенный город кажется вышедшим из подсознательного
сновидения и имеет определенный смысл до тех пор, пока зритель не начинает
критически рассматривать его. Кроме деталей, присущих только снам, в разных
частях города происходят события, никак не связанные между собой, но являющиеся
настоящими плодами памяти Дали. Гала держит гроздь винограда, который
перекликается с частичной фигурой лошади и классическим зданием на втором
плане, что, в свою очередь, отражается в игрушечном доме, помещенном в открытый
ящик комода. В общем законченный, но разобщенный сюжет объясняется в
подзаголовке названия картины: это действительно история Европы, прошедшей
полпути, дышащая ностальгией, сожалением. Читать далее
| 